В России уловы бьют рекорды, а рыба продолжает дорожать

Ловись, стерлядь, большая и малая

В рекордных уловах этого года, как обычно, «виноват» Дальневосточный бассейн, где уловы уже превысили 3 млн т, что почти на 17% больше, чем годом ранее. Во втором по объёмам вылова бассейне – Северном – предприятия освоили 353, 2 тыс. т рыбы.

Растут уловы – на 9, 5% – в Западном бассейне, где добыто 58, 1 тыс. тонн. По Волжско-Каспийскому бассейну динамика также положительная, вылов достиг 57, 5 тыс. тех же тонн. В исключительных экономических зонах иностранных государств, конвенционных районах и открытой части Мирового океана российские суда выловили 406, 8 тыс. т рыбы и морепродуктов – почти на 9% больше, чем год назад.

Когда надо отчитываться за работу, то миллионы тонн вылова – самое оно. Как говорится, «внушает!». Но рыбу, точнее, водные ресурсы, всё-таки ловят не для отчётов, а для людей. А вот с этим гораздо хуже. В уже далёком 2012 г. вышло Распоряжение правительства РФ №559-р «Об утверждении Стратегии развития пищевой и перерабатывающей промышленности РФ на период до 2020 года». В нём зафиксировано, что в 2020 г. ежегодное потребление рыбных продуктов должно было достигнуть 28 кг (в товарном весе) на одного жителя России.

И что? По данным Росстата, с 2008 г. потребление рыбы и продуктов из неё сохраняется в диапазоне 20–22 кг в год в среднем на потребителя. При этом многие эксперты обоснованно говорят, что в реальности цифры потребления гораздо ниже. В районе 13–14 кг в год. А любитель менять методологию Росстат выдаёт желаемое за действительное. В реальности всё проще: где российский человек берёт рыбу? В магазине. Так вот, объём рыбопродуктов для реализации в российской розничной торговле и в организациях общественного питания в 2022 г. составил 1, 9 млн тонн (в товарном весе). Остаётся поделить на население России, и получаем 13 кг. В среднем, конечно. Давно замечено, что обеспеченный человек ест рыбы больше, чем малоимущий. Так как минтай скоро будет, если уже не стал, дороже свинины.

И вновь цели определены, задачи поставлены

Как бы то ни было, но цифра в 20 с небольшим килограммов съеденной рыбы в год закрепилась в умах. Даже в больших умах. Цитирую официальные источники: «Россияне в среднем потребляют в год на 5, 4 кг рыбы меньше, чем рекомендуемая норма, которая составляет 28 кг. Об этом 16 августа 2023 года заявил в ходе совещания с правительством президент России Владимир Путин. И поручил министру сельского хозяйства разработать госпрограмму по подготовке комплекса мер по стимулированию внутреннего потребления рыбной продукции».

Мы и сами готовы «стимулироваться» и потреблять, но, увы, у большинства россиян таких возможностей просто нет. Цены на рыбные изделия на прилавках зашкаливают разумные пределы. И тому есть масса причин, причём как объективных, так и субъективных. Как оправданных, так и не очень. По словам источников в отрасли, порядок цен на мороженую рыбную продукцию тех же самых популярных тресковых видов от рыбодобывающих предприятий и на прилавках магазинов меняется в большую сторону на 100%. По красной рыбе – на 200. По филе – на 300–400%.

Можно клеймить рыбаков-рвачей, торговцев-спекулянтов, перевозчиков-грабителей, а заодно депутатов с министрами. И это будет отчасти справедливо. Но, положа руку на сердце, надо признать, что мы сами выбрали этот путь в 1991 году. При советской экономике рыбная отрасль была планово-убыточной. То есть определяющим фактором была доступная цена на прилавке товара в магазине. Минтаем кормили кошек, а реклама «Всем попробовать пора бы, как вкусны и нежны крабы!» была отражением нормальности бытия.

Была выстроена целая отрасль экономики: начиная от «учебок»-мореходок, научных организаций, занимающихся как уловами, так и разработкой специальных судов для рыболовецкого флота. И заканчивая сетью специализированных магазинов. И конечно, основа основ – сам флот.

По данным комитета Госдумы РФ по аграрным вопросам, советский рыбопромысловый флот насчитывал более 7 тыс. единиц судов различного класса, типа и назначения. Сегодня мы имеем порядка полутора тысяч судов. Только за период с 2000 по 2018 г. состав российских судов рыбопромыслового флота в количественном отношении сократился на 25%. Лишь 1% судов моложе пяти лет, остальные старше 25 лет. Средний возраст судов, по данным Росрыболовства, превысил 30-летний рубеж, а по некоторым типам приблизился к 40 годам.

«Сегодня мы донашиваем советские тапки в буквальном смысле слова. Постройка нового судна обойдётся ориентировочно в миллион долларов за метр. Судно больше ста метров. Нынешнему бизнесу это либо не по карману, либо банально не по желанию. Слишком долгий срок отдачи инвестиций. Так что скоро можем сесть уже не в морскую, а чисто озёрную лужу», – говорит топ-менеджер одной из рыбопромысловых компаний, бывший капитан траулера. И напоминает, что около 70% улова приходится на исключительную экономическую зону (ИЭЗ) России. «А если строго следовать статье 62 Конвенции ООН по морскому праву, то коли мы не можем там полноценно освоить национальные запасы водных биоресурсов, то на право их добычи будут претендовать другие страны», – подчёркивает капитан.

Где родился, там и пригодился?

Советский рыбопромысловый флот свои минимально ежегодные 10–11 с лишним миллионов тонн ловил по всему земному шару. Во всех морях и океанах. Для этого наряду с промысловыми судами в экспедиции ходили суда научные, которые определяли, сколько можно взять продукции из конкретного морского района. Взять без ущерба для мировой экосистемы.

Сейчас, когда водный мир жёстко поделён, а экологические вопросы принимают форму навязчивого психоза, роль науки вообще невозможно переоценить. Все международные правовые «рыбные» решения базируются на научных данных. Например, несколько лет назад стало известно, что нам запрещают ловить антарктического криля. Причина банальна – государство не выделяло средств на научные экспедиции, следовательно, научные результаты не предоставлялись международному сообществу. Мол, «любишь кататься, люби и саночки возить». Срочно, по распоряжению самого Владимира Путина, Институт океанологии РАН с огромным трудом снарядил экспедицию. Криля пока, кажется, удалось отстоять. «АН» писали об этом в цикле материалов «Научная Цусима».

В рамках состоявшегося на днях ВЭФ прошла сессия «Мировой океан: глобальные возможности для российского флота». Лейтмотив: ловить надо больше! Причём везде: и в своей исключительной зоне, и в Мировом океане. Например, в своей зоне есть возможности наращивать объёмы добычи сардины-иваси или растущих квот минтая в Беринговом море. Также «за пределами исключительной экономзоны РФ можно дополнительно добывать до 1 миллиона тонн», – оценил перспективы директор Всероссийского НИИ рыболовства и океанографии Кирилл Колончин.

Чего или кого – не уточнил. Да и не должен начальник всей российской рыбной отраслевой науки, кандидат экономических наук Колончин разбираться во всякой этой рыбе. Кстати, судя по сайту НИИРО, последняя экспедиция в Антарктиду от этого научного заведения состоялась аж в 2019–2020 годах. Больше никакой свежей информации нет. И эта экспедиция прошла после 17 (!) лет «отсутствия присутствия» российской науки в этом важнейшем и богатейшем биоресурсами регионе.

Учёные-биологи, правда, не имеющие к НИИРО никакого отношения, всё чаще говорят о деградации популяции того же минтая и других видов рыб в исключительной экономической зоне. Причина как раз в том, что, как образно выразился один из них, «гребут много и всё подряд. Популяция просто физически не успевает восстановиться».

Экспорт – всему голова

Почему гребут? Да мы же экспортно ориентированная страна. В 2022 г. экспорт российской рыбной продукции составил более шести миллиардов долларов. Как грандиозная победа подавалась новость, что Россия вышла на первое место среди стран – экспортёров сурими – филе минтая, которое используется для производства крабовых палочек, на рынки Азии. В том году рыбаки нагребли минтая аж 1, 9 млн тонн. Американский объём добычи составил всего-то 1, 3 млн тонн. Соответственно, на 50%, или 2, 75 млрд долларов, вырос экспорт российской рыбопродукции в Китай.

Однозначно сказать, что это хорошо или плохо, невозможно. С одной стороны, это позволяет рыбопромышленным компаниям (в основном частным, конечно) зарабатывать много-много денег. И немного делиться с государством. С другой стороны, беспощадная эксплуатация популяции того же минтая может привести к печальным последствиям. Правда, когда экономист рулит отраслевой наукой, в колокол никто бить не будет.

И есть ещё один негативный фактор. Продажа сурими – это низкомаржинальная, зато лёгкая прибыль. Это как торговать сырой нефтью вместо высокой нефтегазовой химии. Или зерном вместо муки и макаронных изделий. Навар небольшой, но если объёмы о-го-го, то приемлемый. Зато не болит голова за какие-то серьёзные технологические переделы. Считай себе миллионами тонн, да и ладно.

Но вот что будет лет через 10–15, когда мы доносим советские рыболовные тапки?! Точно не 28 рыбных килограммов на российскую душу населения.