На «красной» путине в 2020 году дальневосточные рыбаки выловили около 300 тысяч тонн тихоокеанских лососей – минимум с 2009 года. Ученые не исключают, что это начало снижения численности подходов и предлагают в том числе задуматься об искусственном воспроизведении рыбы. Поможет ли это компенсировать потери, рассказал к.б.н, заместитель руководителя Тихоокеанского филиала ФГБНУ «Всероссийский научно-исследовательский институт рыбного хозяйства и океанографии» Александр Буслов.
Александр Вячеславович, как сегодня обстоят дела с искусственным воспроизводством тихоокеанских лососей в регионах Дальнего Востока?
Александр Буслов: Неоспоримый лидер отрасли в ДФО – Сахалинская область. Сейчас там 61 рыбоводный завод, и почти каждый год появляются новые мощности. В роду тихоокеанского лосося шесть видов – кижуч, нерка, чавыча, сима, горбуша и кета. В основном выращивают два последних, причем кету больше: она обеспечивает стабильные возвраты, приходя в ту реку, откуда ее выпустили. К тому же рыночная стоимость этой рыбы выше.
Пять заводов действуют на Камчатке, три в Магаданской области, семь в бассейне реки Амур и четыре в Приморском крае. Среди предприятий – как государственные, так и частные.
Часто приходится слышать, что искусственно выращенную рыбу есть нельзя – в ней содержатся антибиотики, пестициды и другие токсичные вещества…
Александр Буслов: Тихоокеанский лосось отличается от того, который производят, например, в Норвегии. Там его выращивают в садках в течение всего периода жизни.
Наша технология выглядит так: оплодотворяют самок, инкубируют икру. Заводы позволяют кратно увеличить возможность воспроизводства рыбы. Если в природных условиях из трех тысяч икринок выживает в среднем 50 мальков, то в заводских потери минимальны. Заложили осенью от одной самки тысячи три икринок и получили 2,5 тысячи мальков. В конце весны, когда мальки достигают нужного веса, их выпускают в реку, оттуда лосось попадает в море, и все – он становится диким. Начинает жить как любая дикая рыба, на него действуют те же факторы – хищники, недостаток пищи… Через два-три года, уже взрослым, возвращается на нерест в ту же реку.
Единственная проблема, которая может со временем возникнуть, это емкость среды океана.
Так много производится мальков?
Александр Буслов: Россия выпускает порядка миллиарда мальков, но гораздо больше – почти четыре миллиарда – Япония и США. В многолетнем аспекте мощности выпусков возрастают, при этом все участники осознают, что емкость среды небезгранична. И в общественное сознание вбрасываются идеи, что разведение рыбы, причем, почему-то на российских заводах, наносит вред экологии. Согласитесь, это выглядит как борьба за ресурс.
Существует международная Комиссия по анадромным рыбам северной части Тихого океана, куда, помимо указанных мною выше стран, входят также Канада и Республика Корея. Поэтому никто не сможет просто так сделать заявление о необходимости сокращения выпуска молоди тихоокеанских лососей, полученной в заводских условиях. Нужны веские основания, подтвержденные масштабными и прозрачными исследованиями, должны учитываться мнения всех государств-участников. Но, если неблагоприятная ситуация с подходами красной рыбы продолжится, и страны, стремясь снизить потери, станут увеличивать объемы выпуска, я не исключаю подобного. Но пока емкости среды хватает – как для диких, так и для «заводских» лососей.
Одна из претензий экологов как раз в том, что заводы устанавливают в неподходящих местах, и это губит экосистемы рек. Где можно ставить заводы?
Александр Буслов: В первую очередь нужно использовать те реки, где рыба нерестилась, там для нее самой природой созданы подходящие условия. Есть реки с нерестилищами горбуши, и к строительству заводов по воспроизводству кеты на этих реках нужно подходить предельно взвешенно. Однако современные технологии разведения кеты, например, на острове Итуруп вообще не требуют базового речного водоема – выпуск и вылов рыбы происходит непосредственно в море, а инкубация на воде, собранной из ключей, водопадов и скважин.
Для рыбоводов главное – найти воду для инкубирования, но обоснование, насколько тот или иной водоем подходит для размещения рыбоводного завода, должны делать ученые. В вопросах воспроизводства много нюансов, причем не все они связаны с биологией. Например, на Сахалине есть река Найба, в верховьях которой стоят три рыбоводных завода. Около 100 километров реки проходит через населенные пункты, и чтобы производители дошли до рыбоводных забоек, приходится мобилизовывать значительные усилия по охране реки. Браконьерский пресс в регионе, к сожалению, очень силен. Тем не менее Сахалинская область – одно из самых благоприятных мест для лососеводства. Подходящие реки есть и в Приморье. На Камчатке, наверное, заниматься этим нет смысла – там свои большие дикие стада и государственные заводы, поддерживающие биоразнообразие, этого достаточно. На Колыме для масштабного разведения слишком холодно. Амур, будучи очень крупной рекой, также имеет свои недостатки.
Вы заметили, что ситуация с низкими подходами лососей может продолжиться. Красной рыбы станет меньше?
Александр Буслов: Основные флуктуации происходят с горбушей и вызваны естественным причинами. Колебания численности кеты не такие масштабные, но и они обычно связаны с природными факторами и в большей степени касаются диких стад. Возвраты искусственно воспроизведенной кеты, как правило, достаточно предсказуемы – спрогнозировали на восточном побережье Сахалине вылов 12,5 тысячи тонн, столько и выловили. Однако в этом году на острове Итуруп наблюдаем сбой – пока прогноз возврата «заводской» кеты исполняется лишь на 50 процентов. Что это: разовый выброс или начавшаяся тенденция? Думаю, в ближайшее время этому вопросу будет уделено самое пристальное внимание ученых.
А вот у горбуши существуют периоды высокой и низкой численности, обусловленные глобальными климатическими факторами. К тому же она живет один год, кета – три. Ее подходы имеют сложную структуру, и, если с одним поколением что-то случилось, два других «вытянут» возврат.
За последние несколько лет структура рыбных ресурсов дальневосточных морей изменилась – сардина иваси стала массово заходить в тихоокеанские воды южных Курил и даже на юг Охотского моря, где ее не встречали с конца 1980-х. Но ведь и лосося в те годы добывали немного: 150 тысяч тонн по всему Дальневосточному бассейну – это считалось отличной путиной. А сейчас нам и 300 тысяч кажется мало.
Но прежде чем давать долгосрочные прогнозы, я бы подождал еще год, чтобы понять тенденции, которые пока разнонаправленные: в позапрошлом году поставили рекорд, в этом – средний улов. Колебания будут продолжаться еще три-четыре года, а потом станет окончательно ясно, чего ждать.
Если исходить из цикличности событий, то горбуши, которая определяет объемы вылова лососей по Дальневосточному бассейну, станет меньше. А кета, если будем продолжать стратегию по рыборазведению, думаю, не просядет, скорее наоборот. Сахалинская область показала: пока заводов не было, там ловили около пяти тысяч тонн кеты, сейчас – 30-40 тысяч, и это показатель эффективности работы рыбоводов.
