Крабовое противостояние продолжается

- Александр Павлович, есть набор аргументов, которые объясняют логику принятия крабовых аукционов. С какими из них вы готовы спорить, а с какими - согласиться?

- Убедительных аргументов я не слышал. Заявления о том, что аукционы сделают рынок более прозрачным и повысят налоговую отдачу, - это просто риторика. Единственный довод, к которому можно отнестись всерьез, состоит в том, что выручка от аукционов пополнит бюджет. Но расчеты приводятся сомнительные. Почему аукционы принесут в бюджет порядка 80 млрд рублей, а не больше или меньше?

Инициаторы аукционов должны понимать, что, получив от этого мероприятия максимальную сумму, на которую можно рассчитывать, они финансово обескровят отрасль. Из этого кризиса предприятия будут выходить долго и тяжело. Если же рыбаки заплатят меньше планируемой суммы, то какой смысл проводить аукционы?

- ФАС считает, что аукционы откроют крабовый рынок для новых игроков.

- Это спорно. Компании, добывающие краба, смогут нести бремя аукционов за счет тех 50 процентов квот, которые им оставят. Как выдержат это новые игроки? Срок окупаемости растянется лет на 10, если не больше. А через пять лет - снова аукционы. Есть только один новый игрок, который осилит такие расходы. Видимо, ради него и делаются попытки переделить квоты.

- Ваши оппоненты говорят, что добытчики краба не оправдали ожиданий государства, что вы зациклены на экспорте, не заботитесь об отечественном потребителе. Может, вам изменить свою политику, чтобы лишить эти упреки почвы? Следуйте призыву Федерального агентства по рыболовству: краба - на внутренний рынок.

- А президент ставит задачу перед бизнесом повышать экспорт в стоимостном и в натуральном показателях.

Отечественному потребителю не хватает краба? Давайте пойдем на ближайший рынок и убедимся, что краба в продаже хватает, очередей за ним нет. Насколько цена оправданна - это вопрос дискуссионный. Но надо смириться с тем, что рыба, особенно ценные виды, и крабы никогда не станут дешевле курицы.

- Но краб, который мы видим на рынке, добыт в основном не членами вашей ассоциации.

- А какая разница потребителю? Члены нашей ассоциации тоже поставляют краба на внутренний рынок и в живом виде, и в виде готовой продукции. Но мы не можем конкурировать по цене и по свежести продукта с теми, кто ловит краба, креветку, гребешков в небольших объемах частным порядком, в рамках спортивно-любительского рыболовства. Именно эти добытчики должны обеспечивать уловом рынки прибрежных территорий, как во всем мире, что они и делают. Их промыслу просто надо придать цивилизованную форму. Такие попытки делаются в Приморье, на Сахалине, в Магадане. Этот процесс должен быть управляемым. Когда появятся ясные правила игры, рыбаки сами помогут навести порядок на промысле. Так было и с промышленной добычей краба. До определенного момента здесь процветали и браконьерство, и коррупция. Но как только государство предложило прозрачные и честные правила, которые позволяют планировать бизнес на годы вперед, на промысле установился порядок.

- Один из примеров социальной ответственности крабового бизнеса: детская олимпийская школа в Южно-Сахалинске, в которую крабовики вложили 4 млрд рублей. Будь таких объектов больше, возникало бы меньше сомнений в том, что крабовый ресурс используется в интересах общества.

- Строительство этих объектов за счет бизнеса стало возможно только в последние три года, когда в рыбной отрасли установилась стабильность. Это результат решений, принятых еще в 2003 году, когда доли квот были впервые закреплены по историческому принципу. Пришлось пройти почти 15 лет, чтобы бизнес восстановил свое финансовое положение после «рыбных» аукционов 2000-2002 годов и начал вкладывать серьезные деньги в свое развитие, в социальные проекты. Если бы еще лет пять правила игры не менялись, то объектов, таких как школа в Южно-Сахалинске, действительно стало бы больше. Новые правила, которые нам предлагают сейчас, вряд ли сделают ситуацию лучше. Скорее, ухудшат ее.