Белоруссия: Дадим стране угря

А ведь некогда рыбка эта была чуть ли не символом края, теперь деликатес, исключительно для приезжих — богачей и туристов. «Вчера продала лишь две рыбины, — вздыхает продавец фирменного магазина Национального парка «Браславские озера» Галина Даргель. — Одну — россиянину, вторую — хозяйке здешней агроусадьбы. Вы на цену посмотрите: заплатить 350 тысяч за килограмм замороженного угря позволит себе в этих краях далеко не каждый. И это еще дешевый вариант. Лучше уж линя купить...» Статистика, по данным Минсельхозпрода, не очень: в 2013 году из наших водоемов подняли 9.300 килограммов угря, а в прошлом — в 3 раза меньше. В ближайшие 10 лет, по прогнозам ученых, угорь может исчезнуть вообще. Последнее зарыбление было 8 лет назад... Расследование «СБ», как сохранить уникальное достояние нашей природы.

Систему бесконечных Браславских озер пронизывает речка Друйка, исток которой со стороны озера Дривяты нынче перегорожен ловушками — вентерами, казаками, мережами. Так называют рыболовные снасти, чем–то напоминающие сети. Впрочем, все официально и легально. Неподалеку табличка — промысловый лов рыбы. Середина апреля — время, когда угорь, руководствуясь своими инстинктами, пытается улизнуть на нерест в Саргассово море. У государства есть понимание: коль в зарыбление вложены деньги, так и арендаторам наших озер нужно дать возможность заработать. В разумных и контролируемых, естественно, пределах. Согласно специальному постановлению Минприроды этой весной выходить на «угриную охоту» имеют право 11 организаций. Но лишь в строго отведенных местах, расположенных в шести северо–западных районах.

Ловля угря — работа суровая. Наибольшие уловы — в погоду, когда хозяин и собаку на улицу не выгонит. Если дождь — отлично, если сильный ветер от берега — еще лучше. Чем выше уровень воды, тем рыбы будет больше. Ограничений — вагон и маленькая тележка. Инструкция настолько жесткая, что малейший шаг в сторону — признают браконьером.

— Без промыслового билета садиться в лодку нельзя. В тоневом журнале, куда вносится информация о выловленной рыбе, запрещены даже исправления. Весь угорь — под счет. Едва ли не до грамма. О графиках подъема ловушек нужно оповестить в том числе и нас. Все снасти должны быть пронумерованы и промаркированы. Территория вылова огорожена яркими буйками. Выносить рыбу из лодки без товарно–транспортной накладной рыболовы не имеют права — иначе это будет считаться хищением, — перечисляет лишь некоторые нюансы начальник Браславской инспекции охраны животного и растительного мира Виталий Буда. Вместе с ним мы вот уже битый час наблюдаем с моторки за работой одной из рыболовецких бригад Национального парка «Браславские озера».

Их улов, впрочем, не впечатляет. В причалившей к берегу лодке змеятся всего 8 угрей среднего размера. В ближайшем рыбном магазине за них выручат 2 миллиона 800 тысяч рублей. Карман рыболовов тем временем пополнится гораздо меньшей суммой — на двоих отцу и сыну по фамилии Кука, которые в отрасли уже около двадцати лет, перепадет всего около 290 тысяч. Тем не менее и это для небогатой Браславщины серьезные цифры.

А вот непосредственно для арендаторов угорь — едва ли не та самая золотая рыбка. Одна проблема — обеспечить сбыт. Крупные торговые сети и рестораны его возьмут разве что на свой страх и риск. Дорого, да и распродадут ли? Если в магазинах крупных городов угорь и встречается на прилавках, то преимущественно голландский.

— Выловленным из арендуемого озера Важа угрем угощаем гостей нашей базы отдыха «Актам». Часть рыбы уходит на презенты друзьям, — говорит директор ОДО «Актам» Анатолий Савчук.

— Продаю. Копченого в том числе, — отвечает на телефонный звонок Иван Павлович, глава крестьянско–фермерского хозяйства «Тетерка» в Миорском районе. Несмотря на то что именно арендованные им озера Укля и Нобисто–Дедино браславские природоохранники назвали одними из наиболее рыбных мест, уловами этого года фермер недоволен. Разве что однажды повезло: за день удалось достать около 60 килограммов рыбы.

Угрей в белорусских озерах с каждым годом становится  все меньше. 

Описывая особенности профессии рыболова, Виталий Буда замечает: чтобы выставить ловушки, нужна определенная сноровка. Мол, если сделать не по науке, угорь в снасти не попадется. Впрочем, многие жители озерного края с этими премудростями знакомы с самого детства. Угря на местных озерах раньше удили все кому не лень. Не гнушались браконьерничать, даже когда рыба получила от экологов «охранную грамоту». Поумерить пыл смогли лишь работники Госинспекции охраны животного и растительного мира при Президенте, а также новые Правила ведения рыболовного хозяйства и рыболовства: 3 выловленные рыбины — уже уголовное дело.

Сводки Госинспекции о нелегально выловленном угре пусть нечасто, но еще сообщают. Вот и в день нашей командировки сотрудники Браславской «межрайонки» получили наводку: в одной из проток кто–то собирается нелегально порыбачить.

Озеро Дривяты у истока Друйки перегорожено промысловыми снастями. Официально.

Значит, следующие несколько часов нам предстоит провести в засаде. Вместе с заместителем начальника инспекции Вадимом Журавским и государственным инспектором Владимиром Егоренковым располагаемся в одном из заброшенных домов. В руках — бинокль. Отличная точка для наблюдения.

— Угорь скатывается на нерест в основном ночью, — вводит в курс дела Вадим Журавский. — Поэтому снасти браконьеры выставляют на закате. Отсидят часа четыре в камышах — и деру. Типичный портрет такого рыбака — трудоспособные временно не работающие любители выпить. Улов сбывают по агроусадьбам и частникам, которые сдают свои дома отдыхающим. По цене, разумеется, гораздо меньшей, чем его можно приобрести в магазине нацпарка.

В тот день браконьеров так и не поймали. Разведка донесла: отбой. Ушлых «нелегалов» отпугнул... сильнейший ливень. Но у инспекторов в запасе хватает историй. Скажем, на озере Обстерно один деятель опустил провод с фонарного столба прямо в воду и включил напряжение. Уголовное дело! Водоем трясло всю ночь. Затем его подельник надел водолазный костюм и поплыл собирать погибшую рыбу. Организатора поймали, «водолаза» — нет... Кстати, в сводке нашелся похожий случай трехлетней давности. Дело было, правда, на Мядельщине. «Со дна озера Нарочь подняты 11 особей незаконно добытого угря общим весом 12 кг. Вред, причиненный окружающей среде, составил 440 базовых величин. Для отключения электричества с целью предотвращения дальнейшей гибели рыбы была вызвана дежурная бригада районной электросети».

 Без промыслового билета отправляться на «угриную охоту» строго запрещено. 

Где уж угрем все и правда кишит — так это в десяти километрах от Миор. Рыба здесь, однако, плещется отнюдь не в озере — в закрытом помещении в семи огромных чанах. Да это и не те трофеи, которыми в интернете привыкли хвастаться заядлые рыбаки: на единственной в стране угриной рыбоводной ферме «Актам–фиш» живут, по сути, мальки. Три года назад энтузиаст Анатолий Савчук занялся благородным делом, которое вполне может способствовать скорейшему восстановлению численности угря в наших водоемах — подращиванием личинки угря.

— Если зарыбить водоемы обыкновенной стекловидной личинкой, как это происходило долгие годы, то до момента миграции в Саргассы доживет минимум (по разным данным, от 5 до 25%. — Прим. авт.). На фермах же — около 95%. Задача моей фермы — подрастить эту самую личинку до 20 сантиметров, а лишь затем выпустить в естественный водоем. При полной загрузке предприятие способно производить около 5 тонн рыбы в год. Кроме того, тем самым мы убыстряем процесс. В природных условиях угорь растет едва ли не в 3 раза медленнее, чем в искусственных, — объясняет Анатолий Савчук. 

На посту государственный инспектор Владимир Егоренков. 

При этом подрастить угря — дело достаточно затратное и непростое. Фермер Савчук приводит некоторые цифры: стоимость личинки в Евросоюзе нынче — 450 евро за килограмм. Плюс расходы на корма. На значительную сумму тянет и электроэнергия. Анатолий Савчук обращает внимание еще на одну проблему: хорошего инженера–рыбовода не сыскать днем с огнем. Вот и выпускница горецкой сельскохозяйственной академии Юлия Пищало, пусть и искренне называет угрей собственными детьми, признается: после окончания распределения в Миорах останется вряд ли.

— В нашей стране готовят лишь специалистов, которые о разведении угрей знают в общих чертах, — замечает Анатолий Савчук. — Науку его подращивания приходится постигать уже на практике. По сути, быть первопроходцами. Технология, в принципе, не сильно уж разнится: например, форель растет при температуре 18 градусов, осетр — при 22 — 23, угорь — при 25. Рыба эта донная, поэтому помещение ей нужно темное. Не терпит соли меди и марганца — гибнет. Загубить малька не так уж и сложно. Санитарный контроль строжайший. Был у меня один деятель, который умудрился опустить в воду руку. Получил взбучку.

Дневной дозор.

Фермер говорит: о прибыли речь пока не идет. На достойные экономические показатели «Актам–фиш» выйдет лишь к 2018 году. И признается: в вопросе зарыбления озер рассчитывает на поддержку облисполкомов. Причем в самое ближайшее время.

— Проблема в том, что угорь — это не пирожки, которые можно заморозить. Только с финансами сейчас в стране сложно. Да и чиновники требуют выполнения показателей по экспорту, хотя первоочередная задача — спасти наше биоразнообразие.

Может, поспособствуют инвесторы? Председатель Миорского райисполкома Игорь Кузнецов признается: интерес вроде бы и есть, только бизнес этот долгоиграющий, не рассчитанный на сиюминутную выгоду.

На рыбоводной ферме «Актам-фиш» угря подращивают в огромных чанах.

— Тем не менее договор был заключен — с Витебским облисполкомом. И около 3 млрд рублей в этот проект уже вложено. Уникален он еще и вот чем: оборудование в основном белорусское, сделанное под конкретный заказ. Какая выгода для района? Пока мы больше являемся экспериментальной площадкой по сохранению биоразнообразия, однако денег, конечно же, на этом не заработаешь. Средства в любом случае отработать будет нужно: производство товарного угря вполне можно поставить на промышленную основу. Да и если самой рыбы в наших водоемах будет больше, то ее продажа и переработка станут отличным подспорьем для пополнения бюджета.

Любопытно

Среди всей выловленной в нашей стране рыбы доля угря составляет лишь около процента.

О том, где именно нерестится угорь, удалось узнать датскому ученому Гельмуту Шмидту следующим образом. Он шел на шхуне против течения Гольфстрим и брал пробы личинок. В Мексиканском заливе их длина была минимальной — всего 5 миллиметров.

Получить личинку угря в 1980–х удалось и в лаборатории Академии наук БССР. Однако срок ее жизни не превысил трех с половиной дней. Проект был признан нерентабельным.

Мясо угря, мягко говоря, совсем не постное: жирность доходит до 27,5%. Это не случайно: накопленный жир служит «топливом» для броска в Саргассово море. Угорь не питается, только плывет — и достигает моря за 250 — 300 дней. Среднего запаса накопленного жира хватает на 500.

По словам главы Гильдии поваров и шеф–поваров Александра Чикилевского, наиболее вкусный угорь — томленный в светлом пиве с добавлением специй (бадьяна, корицы и гвоздики), правда, в очень небольших пропорциях.

Три вопроса ученому

Михаил Плюта, ведущий научный сотрудник лаборатории ихтиологии НПЦ НАН по биоресурсам:

В каких белорусских озерах водится угорь?

— Всего в Беларуси угрем начиная с советских времен было зарыблено 48 озер. Речь в основном о Нарочанских и Браславских озерах. Кроме того, об озере Иказнь в Браславском районе, Нещердо — в Россонском, Обстерновской группе озер — в Миорском, отдельных водоемах Гродненской области. Последнее зарыбление коснулось озер Буже, Саванар, Войсо и Недрово, что на Браславщине. Можно было бы охватить вдвое больше. Однако едва ли не в половине водоемов угорь, наоборот, уже практически исчез. Попадаются только отдельные особи.

Каким образом угорь уходит на нерест в Саргассово море?

— Из Нарочанского бассейна — по реке Вилия. Из Браславского — через реки Друйка и Храбровка по Западной Двине. Правда, есть вероятность его попадания в турбины электростанций на территории Латвии. Возврат — только по Вилии, единственной реке, где путь к Балтийскому морю не перекрыт плотинами. Однако в связи с рядом экологических проблем, в том числе сопредельных стран, начавшихся около 10 — 15 лет назад, естественный заход угря значительно сократился, хотя он и раньше был не слишком высоким.

Можно ли говорить о том, что в ближайшие годы угорь пропадет из наших водоемов?

— Есть и такой вариант. Если не будет дальнейшего зарыбления, это произойдет примерно в 2030–х. На примере озера Нещердо узнали: угорь в наших водоемах может жить 30 лет, хотя раньше считали, что максимум — 25. Если учесть, что последнее зарыбление было в 2008 году, то считайте сами.

Компетентно Наталья Минченко, начальник управления биологического и ландшафтного разнообразия Министерства природных ресурсов и охраны окружающей среды:

— Приобрести личинку угря в странах Европейского союза для зарыбления сейчас мы не можем. Евросоюз для всех третьих стран, включая Беларусь, установил соответствующий запрет. След у подобного табу — китайский: в свое время личинку они закупали едва ли не в промышленных объемах, однако не для разведения в естественных условиях, а для использования в качестве еды. Численность популяции была сильно подорвана. Мы совместно с Министерством иностранных дел активно работаем с директоратом по охране окружающей среды Еврокомиссии по отмене данного запрета. По информации его руководителя, научное обоснование по вопросу сохранения и рационального использования ресурсов угря, подготовленное Минприроды совместно с НАН Беларуси, направлено на рассмотрение специальной научной группы, которая должна вынести свой вердикт, можно ли нашей стране закупать личинки угря в странах Евросоюза или нет. Именно для зарыбления водоемов и сохранения видового разнообразия рыб в нашей стране. Проведя исследования, ученые установили, что обозначенная Евросоюзом норма, согласно которой не менее 40% этой рыбы должно уходить из наших водоемов на нерест в Саргассово море, соблюдается. Уходит даже более — около половины. Из Нарочанского бассейна — больше, из Браславского — меньше. К слову, именно поэтому нет никакой целесообразности дополнительно регулировать вылов угря и устанавливать промысловикам квоты по нему.